Въ дtто 6693 (1185). В то же время Святославичь Игорь, внукъ Олговъ, (Игорь Святославич князь Новгород-Северский) поtха из Новагорода, мtсяца апреля в 23 день, во вторникъ, поймя со собою брата Всеволода (Всеволод Святославич князь Курский) из Трубечка, и Святослава Олговича, сыновця (племянника) своего изъ Рыльска, и Владимtра сына своего ис Путивля, и у Ярослава (Ярослав Всеволодович князь Черниговский, двоюродный брат князя Игоря) испроси помочь Ольстина Олексича, Прохорова внука, с коуи черниговьскими, и тако идяхуть тихо, сбираюче дружину свою: бяхуть бо у нихъ кони тучны вельми.
Идущимъ же имъ к Донцю рtкы, в годъ (час) вечерний, Игорь же, возрtвъ на небо, и видt солнце стояще яко мtсяць, и рече бояромъ своимъ и дружинt своей: «видите ли, что есть знамение се?» Они же узрtвше и видиша вси и поникоша главами, и рекоша мужи: «княже! Се есть не на добро знамение се». Игорь же рече: «братья и дружино! Тайны божия никтоже не вtсть, а знамению творtць богъ и всему миру своему; а намъ что створить богъ, или на добро, или на наше зло, а то же намъ видити». И то рекъ, перебреде Донtць, и тако приеде ко Осколу, и жда два дни брата своего Всеволода, тотъ бяше шелъ инемъ путем ис Курьска; и оттуда поидоша к Сальницt, ту же къ нимь и сторожеви приtхаша, ихъ же бяхуть послалt языка ловить, и рекоша приtхавше: «видихомся с ратнымы, ратници ваши со доспtхомъ tздять; да или поtдете борзо, или возворотися домовь, яко не наше есть веремя». Игорь же рече с братьею своею «оже ны будеть не бившися возворотитися, то соромъ ны будеть пущеи смерти; но како ны богъ дасть». И тако угадавше, и tхаша чересъ ночь; заутра же, пятъку (пятница) наставшу, во обtднее веремя устрtтоша полкы половtцкt бяхуть бо до нихъ доспtлt, вежt (шатры, кибитки) своt пустили за ся, а сами собравшеся отъмало и до велика, стояхуть на оной сторонt рtкы Сюурлия. И ти изрядиша полковъ 6; Игоревъ полкъ середt, а поправу брата его Всеволожь, а полtву Святославль, сыновця его, напередt ему сынъ Володимtрь и другий полкъ Ярославль, иже бяху с Ольстиномъ коуеве, а третий полкъ напереди же стрtлци, иже бяхуть отъ всихъ князий выведени; и тако узрядиша полкы своя. И рече Игорь ко братьи своей: «братья! Сего есмы искалt, а потягнемь (и постораемся);
А тако поидоша к нимъ, положаче на бозt упование свое.
И яко быша к рtцt ко Сюурлию, и выtхаша ис половtцькихъ полковъ стрtлци, и пустивше по стрtлt на русь, и тако поскочиша; русь же бяхуть не перtхалt еще рtкt Сюрлия, поскочиша же и ти половци силы половtцькии, коториt же далече рtкы стояхуть. Святославъ же Олговичь и Володимtрь Игоревичь, и Ольстинъ с коуи, и стрtлци поткаша по нихъ, а Игорь и Всеволодъ помалу идяста, не распустяста полку своего переднии же ти русь биша t, имаша; половцt же пробtгоша вежt, и русь же дошедше вежь и ополонишася, друзии же ночь приtхаша к полкомъ с полономъ. И яко собрашася половци вси, и рече Игорь ко братома и к мужемъ своимъ: «се богъ силою своею – возложилъ на врагы наша побtду, а на насъ честь и слава; се же видихомъ полки половtцькии, оже мнози суть, ту же; ци вся си суть совокупили. Нынt же поtдемы чересъ ночь, а кто поtдtть заутра по насъ, то ци вси поtдуть, но лучьшии коньници переберуться, а самtми как ны богъ дасть». И рече Святославъ Олговичь строем (дядя по отцу) своима: «далече есмь гонилъ по половцехъ, а кони мои не могуть (устали); аже ми будеть нынt поtхати, то толико мы будеть на дорозt остати» - и поможе ему Всеволодъ, акоже облечи ту. И рече Игорь: «да недивно есть разумtющи, братья, умрети» - и облегоша ту. Свtтающи же суботt, начаша выступати полци половецкии, якъ боровt (лес); измумtшася князи рускии, кому яхъ которому поtхати, бысть бо их бещисленое множество. И рече Игорь: «се вtдаюче собрахомъ на ся землю всю: Концака, и Козу Бурновича, и Токсобица Колобича, и Етебича и Терьтробича». И тако угадавше вси, сосtдоша с коний, хотяхуть бо бьющеся дойти рtкы Донця; молвяхуть бо: «оже побtгнемь, утечемь сами, а черные люди оставимъ, то отъ бога ны будеть грtхъ, сихъ выдавше пойдемь; но или умремь, или живи будемь вси на единомъ мtстt».
И та рекши, вси сосtдоша с конtй и поидоша бьючеся; и тако, божиимъ попущениемъ, уязвиша Игоря в руку и умртвиша шюйцю (левая рука) его, и бысть печаль велика в полку его, и воеводу имяхуть, тотъ напереди язвенъ бысть. И тако бишася крtпко ту днину до вечера, и мнозии ранени и мертви быша в полкохъ рускихъ; наставши же нощи суботнии, и поидоша бьючися.

Бысть же свtтающе недtлt (воскресенье), возмятошася ковуеве в полку, побtгоша. Игорь же бяшеть в то время на конt, зане раненъ бяше, пойде к полку ихъ, хотя возворотити ихъ к полкомъ; уразумtв же яко далече шелъ есть отъ людий и соймя шоломъ, погъноше опять к полкомъ, того дtля, что быша познали князя и возворотилися быша; и тако не возворотися никтоже, но токмо Михалко Гюрговичь, познавъ князя, возворотися; не бяхуть бо добрt смялися с ковуи, но мало отъ простыхъ или кто отъ отрокъ боярскихъ, добри бо вси бьяхуться идуще пtши, и посреди ихъ Всеволодъ не мало мужьство показа. И яко приближися Игорь к полкомъ своимь, и переtхаша поперекъ и ту яша (схватили) единъ перестрtлъ одале отъ полку своего. Держимъ же Игорь, видt брата своего Всеволода крtпко борющася, и проси дущи своей смерти, яко да бы не видилъ падения брата своего; Всеволодъ же толма (так) бившеся яко и оружья в руку его не доста, а бьяху бо ся идуще вкругъ при езерt. И тако во день святаго воскресения наведе на ны плачь, и во веселье мtсто желю (печаль), на рtцt Каялы. Рече бо дtи Игорь: «помянухъ азъ грtхы своя предъ господемъ богомъ моимъ яко много убийство, кровопролитье створихъ в землt крестьянстtй, яко же бо азъ не пощадtхъ хрестьянъ, но взяхъ на щитъ городъ Глtбовъ у Переяславля; тогда бо не мало зло подъяша безвиньни хрестьяни, отлучаеми отець отъ рожений своихъ, братъ отъ брата, другъ от друга своего, и жены отъ подружий своихъ, и дщери отъ материй своихъ, и подруга отъ подругы своея, и все смятено плtномъ и скорбь тогда бывшю. Живии мертвымъ завидять, а мертвии радовахуся, аки мученици святtи огнемь от жизни сея искушение приемши, старцt порtвахуться, уноты (юноши) же лютыя и немилостивыя раны подъяша, мужи же пресtкаеми и разсtкаеми бывають, жены же осквtрняеми; и та вся створивъ азъ, - рече Игорь, - недостойно ми бяшеть жити; и се нынt вижю отмtстье отъ господа бога моего. Где нынt возлюбленый мой брат? Гдt нынt брата моего сынъ? Где чадо рождения моего? Где бояре думающеи, гдt мужи храбрьствующеи, гдt рядъ полъчный? Гдt кони и оружья многоцtньная? Не отъто всего ли того обнажихся, и связня преда мя господь в рукы безаконьнымь тtмь? Се возда ми господь по безаконию моему и по злобt моей на мя, и снидоша днесь грtси мои на главу мою. Истененъ господь и прави суди его зtло; азъ же убо не имамъ со живыми части; се бо нынt вижю другая мучения вtньца приемлюще, почто азъ единъ повиньный не прияхъ страсти за вся си? Но владыко господи боже мой! Не отрини мене до конца, но яко воля твоя, господи, тако и милость намъ, рабомъ твоимъ».
И тогда, кончавшюся и полку розведени быща, и пойде каждо во своя вежа. Игоря же бяхуть яли Таргорове, мужь именемь Чилбукъ, а Всеволода брата его ялъ Романъ Кзичь, а Святослава Олговича Елдечюкъ въ Вобурцевичехъ, а Володимера Копти в Улашевичихъ. Тогда же на полъчищи Концакъ поручися по свата Игоря, зане бяшеть раненъ. Отъ толикихъ же людий мало ихъ ызбысть нtкакомъ получениемь, не бяшеть бо лзt ни бtгаючимъ утечи, зане яко стtнами силнами огорожени бяху полкы половtцькими; ношахуть, русь съ 15 мужь утекши, а ковуемь мнtе, а прочии въ морt истопоша.
В то же время великыи князь Всеволодовичь Святославъ (Великий Киевский князь Святослав Всеволодович, двоюродный брат князя Игоря 1125-1194) шелъ бяшеть в Корачевъ и сбирашеть от вtрхнихъ земль вои, хотя ити на половци к Донови (Северский Донец) на все лtто. Яко возворотися Святославъ и бысть у Новагорода Сtверьского и слыша о братьи своей, оже шли суть на половци, утаившеся его: и нелюбо бысть ему. Святославъ же идяше в лодьяхъ, и яко приде к Чернигову, и в тъ годъ прибежt Бtловолодъ Просовичь и повtда Святославу бывшее о половцtхъ; Святославъ же, то слышавъ и вельми воздохнувъ, утеръ слезъ своихъ и рече: «о люба моя братья и сыновt и мужt землt Рускоt! Далъ мне ни бяше богъ притомити поганыя; но не воздержавше уности, отвориша ворота на Руськую землю. Воля господня да будеть о всемъ; да како жаль ми бяшеть на Игоря, тако нынt жалую болми по Игорt братt моемь». По семъ же Святославъ посла сына своего Олга и Володимера в Посемье: то бо слышавше, возмятошася городи посемьские, и бысть скоробь и туга люта, якоже николиже не бывала во всемъ Посемьи, и в Новtгородt Сtверьском, и по всей волости Черниговьской, князи изымани и дружина изымана, избита; и мятяхуться, акы в мотви, городи востовахуть, и немило бяшеть тогда комуждо свое ближнее, но мнозt тогда отрtкахуся душь своих, жалующе по князихъ своихъ. Посемъ же посла Святославъ ко Давыдови Смоленьску (Давыд Ростиславович князь Смоленский брат Рюрика Ростиславовича), река: «рекли бяхомъ пойти на половци и лtтовати на Донt (Северский Донец), нынt же половци се побtдили Игоря и брата его с сыномъ; а поtди, брате, постерези землt Рускоt». Давыдъ же приде по Днtпру, придоша же ины помочи и сташа у Треполя, а Ярославъ в Черниговt, совокупивъ вои свои, стояшеть. Поганыи же половци побtдивъше Игоря с братье. И взяша гордость велику и съвокупиша всь языкъ (народ) свой на Рускую землю, и бысть у нихъ котора (распря): молвяшеть бо Кончакъ: «пойдемь на Киевьскую сторону, гдt суть избита братья наша и великый князь нашь Бонякъ»; а Кза молвяшеть: «пойдемь на Семь, гдt ся остали жены и дtти, готовъ намъ полонъ собранъ, емлемъ же городы безъ опаса»; и тако раздtлишася надвое. Кончакъ пойде къ Переяславлю и оступи городъ, и бишася ту всь день. Володимеръ же Глебовичь бяше князь в Переяславль (Владимир Глебович князь Переяславский племянник Владимиро-Суздальского князя Всеволода Юрьевича, зять Черниговского князя Ярослава Святославовича, брат Ольги - жены Курского князя Всеволода Святославовича, двоюродный брат жены князя Игоря - Ярославны), бяше же дерзъ и крtпокъ к рати, выtха из города и потче, к нимъ, и по немь мало дерзнувъ дружинt, и бися с ними крtпко; и обступиша мнозии половцt; тогда прочии, видевше князя своего крtпко бьющеся, выринушася (вырвались) из города, и тако отъяша князя своего, язьвена сущи треми копьи. Сий де добрый (доблесный) Володимеръ язвенъ трудень въtха во городъ свой и утре мужественнаго поту своего за отчину свою. Володимеръ же слашеть ко Святославу, и ко Рюрикови (Рюрик Ростиславич сопровитель Киевского князя Святослава), и ко Давыдови, и рече имъ: «се половьци у мене, а помозите ми». Святославъ же слашеть ко Давыдови, а Давыдъ стояшеть у Треполя со смоляны. Смолянt же почаша вtче дtяти, рекуще: «мы пошли до Киева, да же бы была рать, билися быхом; намъ ли иноt рати искати, то не можемь, уже ся есмы изнемогли». Святославъ же съ Рюрикомъ и со инtми помочьми влегоша во Днtпръ, противу половцемъ, а Давыдъ возвратися опять со смоляны. То слышавше половци, и возвратишася отъ Переяславля; идущи же мимо, приступиша к Римови. Римовичи же затворишася в городt, и возлtзше на заборолt, и тако, божиимъ судомъ, летtста двt городници с людми, тако с ратнымъ, и на прочая гражаны найде страхъ; да которtи же гражанt выйдоша изъ града и бьяхуться, ходяще по Римьскому болоту, то тtи избыша плtна, а кто ся осталъ в город, и тt вси взяти быша. Володимеръ же слашеться ко Святославу Всеволодичю и ко Рюрикови Ростиславичю, понуживая ихъ к собt, да быша ему помоглt; они же опоздашася, сжидающе Давыда с смолняны, и тако князt рускиt опоздишася и не заtхаша ихъ. Половци же вземше городъ Римовъ и ополонишася полона, и пойдоша восвояси; князи же возворотишася в домы своя, бяхуть бо печалии, и со сыномъ своимъ Володимtромъ Глtбовичемъ, зане бяшеть раненъ велми язвами смертьными, и хрестьянъ плененыхъ отъ поганыхъ. И се богъ казня (наказывать) ны, грtхъ ради нашихъ, наведе на ны поганыя, не аки милуя ихъ, но насъ казня и обращая ны к покаянью, да быхомся востягнули отъ злыхъ своихъ дtл; и симъ казнить ны нахожениемь поганыхъ, да некли смиривъшеся воспомянемься отъ злаго пути. А друзии половцt идоша по оной сторонt к Путимлю, Кза у силахъ тяжькихъ, и повоевавши волости ихъ и села ихъ пожгоша же и острогъ у Путивля и возвратишася восвояси.
Игорь же Святославичь тотъ годъ (в то время) бяшеть и в половцехъ и глаголаше: «азъ по достоянью моему восприяхъ побtду отъ повеления твоего, владыко господи, а не поганьская дерзасть обломи силу рабъ твоих; не жаль ми есть за свою злобу прияти нужьная вся, ихъ же есмь принялъ азъ». Половци же аки стыдящеся въеводства его и не творяхуть ему пакости, но приставиша к нему сторожовъ 15 отъ сыновъ своихъ, а господичичевъ пять, то тtхъ всихъ 20; но волю ему даяхуть, гдt хочеть, ту tздяшеть и ястребомь ловяшеть; а своихъ слугъ съ 5 и съ 6 с ним tздяшеть; сторожtвt же тt слушахуть его и чьстяхуть его, и гдt послашеть кого, бесъ пря творяхуть повелtное имъ. Попа же бяшеть привелъ из Руси к собt со святою службою: не вtдяшеть бо божия промысла, но творяшеться тамо и долъго быти. Но избави и господь за молитву хрестьяньску, имъ же мнозt печаловахуться и проливахуть же слезы своя за него. Будущю же ему в половцехъ, тамо ся налtзе (нашелся) ся мужь родомъ половчинъ, именемъ Лаворъ; и тотъ принямъ мысль благу и рече: «пойду с тобою в Русь». Игорь же исперва не имяшеть ему вtры, но держаше мысль высоку своея уности, мышляшеть бо, емше мужь, и бtжати в Русь, молвяшеть бо: «азъ славы дtля не бtжахъ тогда отъ дружины и нынt не славнымъ путемъ не имамъ пойти». С нимъ бо бяшеть тысячкого сынъ и конюший его, и та нудяста и глаголюща: «пойди, княже, въ землю Руску., аще восхощеть богъ избавить тя»; и не угодися ему время таково, какого же искашеть. Но якоже преже рехохомъ возвратишася отъ Переяславля половци; и рекоша Игореви думци его: «мысль высоку и неугодну господеви имtешь в собt: ты ищеши няти мужа и бtжати с нимъ; а о семь чему не разгадаешь, оже приtдуть половци с войны, а се слышахомъ, оже избити имъ князя и васъ и всю Русь? Да не будеть славы тобt, ни живота». Князь же Игорь приимъ во сердцt совtтъ ихъ, уполошася приtзда ихъ и возиска бtжати: не бяшеть бо ему лзt бtжати в день и в нощь, имъ же сторожевt стережахуть его, но токмо и веремя такого обрtтt в заходъ солнца. И посла Игорь к Лаврови конюшого своего, река ему: «перееди на ону сторону Тора (правый приток Северского Донца), с конемь поводнымъ», бяшеть бо съвtчалъ (условиться, договориться) с Лавромъ бtжати в Русь. В то же время половци напилися бяхуть кумыза, а и бы при вечерt: пришедъ конюший, повtда князю своему Игореви, яко ждеть его Лаворъ. Се же вставь ужасенъ и трепетенъ и поклонся образу божию и кресту честному, глаголя: «господи, сердцевидче! Аще спасеши мя, владыко, ты недостойнаго», - и возмя на ся крестъ, икону, и подойма стtну и лtзе вонъ. Сторожемъ же его играющимъ и веселящимся, а князя творяхуть спяща. Сий же пришедъ ко рtцt и перебредъ и всtде на конь: и тако поидоста сквозt вежа. Се же избавление створи господь в пятокъ, в вечерt. И иде 11 денъ до города Донця, и оттолt иде во свой Новъгородъ, и обрадовавшаяся ему; из Новагорода иде ко брату (двоюродному) Ярославу к Чернигову, помощи прося на Посемье. Ярославъ же обрадовася ему и помощь ему дати обtща. Игорь же оттолt tха ко Киеву к великому князю Святославу, и радъ бысть ему Святославъ, также и Рюрикъ сватъ его».