Елизавета Дворецкая

Что знает история о древнерусской свадьбе?

(свадебный обряд как отражение мировоззрение славян раннего средневековья)

Данная статья не претендует на научность и окончательность выводов, а скорее обобщает мои изыскания по интересующей теме. Непосредственно по теме, то есть о свадебных обрядах Древней Руси, около 10-го века, из письменных источников известно только три вещи. Первое: из летописей мы знаем, что как раз в 10-м веке обществом практиковались два способа заключения брака: брак-договор и брак-умыкание. О первом способе известно благодаря сватовству древлянского князя Мала к княгине Ольге: он присылал к ней официальное посольство, которое должно было сделать предложение и обговорить условия. Чуть позже, но тоже в 10-м веке, два внука княгини Ольги, Ярополк и Владимир, по очереди сватались к полоцкой княжне Рогнеде, то есть тоже посылали посольство и получали официальный ответ.

В упомянутых случаях речь шла о династических браках, которые одновременно являлись средством политического союза правителей и ради этого в основном и заключались. Простой народ в то же время использовал брак-умыкание, о чем тот же летописец приводит всем известные и очень часто повторяемые сведения:

«…а радимичи, вятичи и север один обычай имеяху… и браков не бывает у них, но игрища межю селы. И собираются на игрища, на плясания и на все бесовские песни, и ту умыкаху в жены себе, с нею кто совещався. Имеяху же по две и по три жены».

Это касается самого способа. Непосредственно насчет обряда тот же летописец дает следующее упоминание: когда княжна Рогнеда отказывалась выйти за молодого князя Владимира, она это мотивировала тем, что не хочет разуть сына рабыни. Из этого естественно следует вывод, что частью свадебного обряда было снимание новобрачной обуви с мужа, видимо, в знак покорности.

И в-третьих, есть упоминания о том, что в это время за невесту выплачивалось вено, то есть выкуп. Например, тот же князь Владимир, когда брал в жены царевну Анну, отдал в качестве вена занятый им город Корсунь.

И это все, что нам достоверно известно о свадьбе в Древней Руси. Все остальное надо восстанавливать. Сделать это можно, если опираться на два пласта материала.

Первый пласт – этнография. Этнографических записей о свадебных обрядах существует огромнейшее количество. Но в чистом виде нам этот материал не годится, и придворные записи о царских свадьбах 16-го и 17-го века не годятся тоже. Очевидно, что они отражают представления гораздо более поздних времен и представляют результат сращения древних народных и более новых церковных правил и представлений, длившегося много веков. К 19-му веку обряд даже простонародной свадьбы невероятно усложнился, распался на много этапов: сватовство, сговор, сама свадьба, потом послесвадебные посещения родителей невесты. Но исследователи находят, что это усложнение – позднейшее, что в древности, например, сватовство и сговор устраивались одновременно.

Второй вспомогательный пласт – наши знания о мировоззрении и образе жизни именно раннего средневековья. Опираясь на эти знания, мы можем из моря этнографического материала выбрать то, что нам подходит. Мировоззрение – предмет очень большой, но я скажу тезисно, только самое необходимое.

Во-первых, о самой форме брака. Науке известно, что патриархальный моногамный брак у славян был установлен в начале железного века, то есть в 1-м тысячелетии до нашей эры. Для нас это примерно 3 тысячи лет назад, а 10-й век от этого отделяет два тысячелетия. Летописец под 1114-м годом упомянул, что раньше люди блудили, аки скот, но Сварог установил, что один муж должен иметь одну жену, а одна жена – одного мужа. Причем это установление носило именно патриархальный характер, то есть ограничивало свободу женщины. До того преобладал матриархат, род считался по женской линии, и семьи было очень большими. Этому есть подтверждение и в материале волшебных сказок. Сварог считался покровителем брака, а позднее его место заняли святые Кузьма и Демьян. К этим двум святым обращены свадебные песни и заклинания, но в 10-м веке, несомненно, в них стояло имя Сварога.

Во-вторых, как следует из уже упомянутой летописной цитаты, славяне выбирали себе жен на игрищах между селами, то есть брак был межродовым. Эпоху внутриродового брака славяне запомнили, в фольклоре есть этому подтверждения. Когда именно внутриродовой брак сменился межродовым, сказать едва ли возможно, но то, что к 10-му веку замена свершилась даже у наиболее отсталых племен – это факт.

В-третьих, надо иметь в виду, что брак всегда входил в систему инициаций, то есть был одним из этапов повышения общественного статуса личности. Вступление в брак означало окончательный переход из «молодых» во «взрослые». А любой инициативный переход воспринимался как маленькая смерть: посвящаемый умирает в прежнем качестве и возрождается в новом. Вступая в брак, парень и девушка умирают как представители молодежи и родятся вновь уже как «взрослые» и полноправные члены общины.
Итак, в раннем средневековье брак был:
этапом инициации;
способом создания новой моногамной семьи;
переходом (для невесты) из одного рода в другой.

Исходя из этого, уже можно отобрать из этнографического материала те элементы, которые сакрально оформляют эти сущности брака. Теперь нас уже не должно смущать, что записи обрядов сделаны в 19-м веке. Обряды, отражающие реалии родового строя, никак не могли быть придуманы где-нибудь в 17-м веке, и до наших дней они могли дойти только через 10-й век в том числе.

Обратите внимание: я не буду углубляться в детали типа «в какой день кто куда должен идти и что при этом держать в руках», как делает большинство работ о «старинных свадьбах». Детали не важны, их могло быть много разных вариантов, а подбирать их можно по принципу «что вам больше нравится». Здесь нужно понять разницу: одно дело – порядок проведения свадебных обрядов, а другое – их суть, принцип, по которому организовывалась свадьба как событие человеческой жизни и ее важнейший переломный момент. О порядке я говорить почти не буду, потому что он строился в каждой местности и в разные эпохи по-разному. Я постараюсь обрисовать смысл и принцип обрядов.

Итак, первый этап: разрыв с прежним состоянием. Девушка покидает круг девушек, парень выходит из состава неженатых парней. Со своим прежним кругом нужно попрощаться – отсюда идут девишники и мальчишники, благополучно дожившие до наших дней, и которые относятся к числу разделительных обрядов. А поскольку вообще любой инициативный переход, как преодоление грани мира живого и мертвого, шел через воду, то девушка традиционно посещает баню, а раньше, возможно, практиковалось ритуальное купание в каких-то природных источниках. К этому примыкают так называемые очистительные обряды. Кроме купания и бани в них входило обрядовое умывание жениха и невесты, их родителей и гостей. Позднее эти обряды стали понимать как очищение от грехов прежней жизни, но я думаю, что источник их именно в инициационном переходе.

Здесь кстати уместно будет сказать об испытательных обрядах, в ходе которых испытывались хозяйственные способности невесты: ей давались поручения типа сходить за водой, вымести избу и тд., причем будущая родня всячески ей мешала справиться с заданием. Это явные остатки старинных инициационных испытаний, когда девушка, прежде чем получить разрешение общины на брак, должна была доказать, что может справиться с обязанностями взрослой женщины. Несомненно, что для мужчин имелась своя система испытаний, но поскольку в патрилокальном браке именно девушку брали в чужой род, то для нее и сохранилась необходимость хотя бы символических испытаний.

Вот прежний общественный статус умер и преодолен. От жениха приезжают за невестой. Для нее пришло время разорвать отношения со своим прежним родом. Начинается следующая часть разделительных обрядов, отделяющие невесту от ее прежнего рода. Для этого практиковалось битье горшков и посуды, гости ломали ложки после угощения, жених ломает пироги, преломление хлеба над головами новобрачных и тд. Род символизируют духи предков, живущие обычно под порогом или за печью, и самым прямым способом было просто попрощаться с печью. Также практиковалось сожжение невестой остатка кудели со своей прялки, и это тоже понималось как разрыв с родовыми духами и окончательное решение судьбы. А поскольку для своего прежнего рода она умирала, эти обряды сопровождались воплем и плачем всей ее женской родни.

Далее невесту следовало присоединить к жениху, и эти обряды называются соединительными. Простейший из них состоял в том, что невесту выводили к жениху, обводили вокруг жениха или ставили их на одну половицу. Также практиковалось выкуп для жениха места рядом с невестой, соединение их волос и прижигание их свечой, связывание их поясом или полотенцем, связывание рук на хлебе и тд.

При переходе невесты в дом жениха главную роль играли охранительные обряды. На грани перехода человек считался наиболее уязвимым для любых вредоносных воздействий, и первостепенное значение приобретала его защита. Практически у всех народов невесту накрывают большим покрывалом, от головы до самой земли, которое должно защитить ее от злого глаза и всяких вредоносных духов. Также использовался целый набор оберегов – и обычных, и специально изготовленных свадебных, они описаны у Б.А. Рыбакова («Язычество Древней Руси»). Далее, считалось, что нечисть боится любого шума и громких звуков, а также огня. Поэтому свадебная процессия из дома невесты в дом жениха обязательно сопровождалась факелами и грохотом всевозможных железных изделий, разных колотушек, погремушек. Был обычай прямо перед идущей невестой разметать дорогу веником – короче, принимались меры, чтобы доставить жениха и невесту в дом, под защиту родовых духов, целыми и невредимыми.

Но вот прибыли на место. Для жениха этот дом родной, он тут свой и его знают, а вот невеста здесь – чужой человек, который отныне будет здесь жить. До сих пор сохранился обычай, согласно которому жених невесту в дом вносит на руках. О происхождении его спорят, но в том числе есть и такое объяснение: невеста не должна наступать на порог, под которыми живут еще чужие ей местные родовые духи. Поэтому, несут ее или она идет сама, наступать на порог она ни в коем случае не должна, а должна его перепрыгнуть.

Вот невеста попал в дом, оказалась перед лицом новых родовых духов, и здесь снова начинаются соединительные обряды, призванные присоединить новую женщину к этому роду. Простейшие примеры в том, что жених и невеста по три раза передают друг другу чашу, по очереди по три раза из нее отпивая, после чего чашу обычно бьют, чтобы больше через нее не могло пройти никакое вредоносное воздействие, а по числу осколков гадают о количестве будущих детей, но это уже позднейшие домыслы. Также невеста обязательно должна была принести жертву родовым духам, чтобы они ее приняли – например, сворачивала голову курице и бросала ее в печь.

В соединительных обрядах важную роль играло круговое движение – по солнцу. В разных источниках упоминается, что для заключения нецерковного брака славяне объезжали по три раза вокруг озера, обходили вокруг дуба, вокруг печи, вокруг стола. Дуб и озеро здесь символизируют природные святыни – стихии воды и неба, печь и стол являются вместилищем родовых духов и центром домашней жизни, а само круговое движение, повторяющее путь солнца, было древнейшим ритуальным действием, наверное, всех народов.

Важной частью обряда была замена головного убора невесты: девичья коса, знаменующая свободу, исчезала под убором замужней женщины, полностью скрывающем волосы. Обычно это называлось «окручиванием», а проводиться могло в разное время: и в день непосредственно свадьбы, и на следующее утро.

Также свадьба сопровождалась обрядами, призывающими на новую пару достаток и плодородие: осыпание зерном и хмелем. В наше время молодую пару на выходе из загса осыпают мелкими деньгами и конфетами – но смысл обряда, то есть пожелания богатой и сладкой жизни, остался тот же. В завершении всего комплекса должны стоять посвятительные обряды, вводящие каждого из молодых в новый для него круг: жениха – в круг женатых мужчин, а невесту – в общество замужних женщин. От этих обрядов сохранилось в основном просьба принять нового члена в данный круг и угощение этого круга.

Здесь кстати замечу, что разделительные и посвятительные обряды, как часть инициаций, непосредственно не связанные с переходом в новый род, а только в новый статус, могли бытовать и в дремучие времена группового внутриродового брака – когда взрослеющая девушка переходила на положение женщины и будущей матери, оставаясь в том же родовом кругу. Переход в другой род и связанные с ним обряды возникли в те времена, когда внутриродовой брак сменился межродовым, а соединение невесты с женихом и обычаи, знаменующие выкуп одним человеком право на «персональное пользование» этой женщиной (общинный пир) – в эпоху формирования малой семьи и парного брака. Этапы развития семейных отношений в связи с этим можно представить так:
1 этап: групповой внутриродовой брак, когда все «братья», то есть члены одного рода, были мужьями всех «сестер», а дети были просто детьми рода
2 этап: групповой межродовой брак, когда жен для братьев добывали уже на стороне
3 этап: межродовой парный брак и семья современного типа

Практически все эти этапы оставили следы в фольклоре: сказочных и былинных сюжетах, обычаях и обрядах. Наиболее сильный отпечаток в сознании оставил переход от внутриродового брака к межродовому – это была весьма серьезная «революция мировоззрения», заставившая человека признать, что те, чужие, живущие где-то за рекой или за дальним лесом – тоже люди, а не лешии. Этих чужих боялись и в контакты с ними вступали крайне неохотно. У всех народов сохранились сказки о злой мачехе – в первоначальном варианте это была не мачеха, а просто жена, взятая из чужого рода, то есть злая по определению. Также у разных народов, от сербов до финнов, известен сюжет о том, как брат и сестра, не зная о своем родстве, вступили в брак (или собирались вступить), и это их намерение подается как величайшая трагедия. Видимо, сюжет возник в ту эпоху, когда необходимость поиска жены на стороне уже всем была очевидна, но консервативное человеческое сознание мирилось в этой необходимостью весьма неохотно. А у русских сохранилась крайне интересная сказка, в которой симпатии рассказчика, для него самого неосознанно, принадлежат внутриродовому браку. Положительным героем там выступает брат, мирно живший в лесной избушке вдвоем с сестрой, а отрицательной – сестра, которая полюбила «разбойника», то есть чужого человека! Впоследствии брат, разделавшись с разбойником, сам женился на царевне, но это уже совсем другой сюжет, прицепившийся к осколку архаичного сознания в процессе тысячелетнего путешествия по цепи поколений от деда к внуку и так далее.

Возвращаясь непосредственно к обрядовой стороне. Можно задать вопрос, какую роль играли во всем этом волхвы и прочие служители языческого культа, но на самом деле это не так уж важно. Проводить обряд и призывать на молодую пару благословение богов мог волхв, а мог дедушка жениха как старший в его роду – это уже не принципиально. Также не принципиально, посещалось ли святилище и призывалось это самое благословение перед строем идолов или дома перед печью – это уже оформление, а суть действия, в общем-то, одна и та же. Непосредственный порядок проведения всех этих обрядов: распределение их по дням, по этапам «сватовство-сговор-венчание, до свадьбы – свадьба – после свадьбы» мог меняться в зависимости от места, времени и местных традиций. Чтобы не растекаться по древу, не буду множить примеры, но схема здесь видна: разрыв с прежним статусом и родом – переход – присоединение к новому. Этот принцип одинаково работает для каждой из двух форм брака: будет это брак-договор или брак-умыкание, в любом случае разрыв с прежней жизнью и приобщение к новому роду обязательно должен быть оформлен.

Цвет свадебный одежды скорее всего должен быть красным, поскольку это цвет жизни. Этнографические свадебные поневы по всей площади покрыты знаками плодородия. В свадебном костюме жениха, опять же по этнографическим данным, тоже использовался знак поля (плодородия), хотя вообще-то для мужской одежды он не годится, ибо является женским символом.

Что касается ритуальной свадебной пищи. Обязательно подавался свадебный каравай, с которым проводилось множество разных обрядов, а внутрь него запекались самые разные вещи, от колец и украшений жениха и невесты до целой жареной курицы и яиц. Подавалась каша, поскольку она изготовлена из зерна, а зерно – символ новой жизни. Для мясных блюд использовались животные, которые считаются символами плодородия и плодовитости. В первую очередь это курица, поскольку курица и яйцо являются древнейшими символами зарождения новой жизни. Потом надо отметить вниманием плодовитую свинью, затем козу, тоже связанную с урожайностью и благополучием, а если мы пригласим кролика, то тоже не ошибемся: во-первых, он также служит символом безграничного размножения, а во-вторых, является близким родственником зайца, а заяц в русской народной культуре – эротический символ.

Можно задаться вопросом, в какие сроки обычно праздновались свадьбы. Брак-умыкание, надо думать, имел место поблизости от Купалы. Именно Купала, летнее солнцестояние, отмечает высочайший расцвет всех природных сил и в то же время точку перелома, перехода от расцвета к созреванию. То есть если до Купалы все природные энергии идут на подъем, вверх, то после нее они начинают потихоньку клониться книзу. А поскольку древний человек осознавал себя как неотделимую часть природы, то и жил в ее ритме. Брак был для человека точкой перелома, как в природе, от детства-юности, то есть движения к расцвету, к состоянию зрелости, после чего начинается дорога в сторону старости. Как Купала была высшей точкой подъема для природы в целом, так брак был такой же высшей точкой для человека, и они совмещались. Можно думать, что в совсем глубокой древности заключение браков для всех, кто к этому готов и в этом нуждается, и происходило на Купалу. Еще в Древней Руси церковные поучения сурово осуждали эротический характер купальских игрищ, но между тем он благополучно просуществовал всю тысячу лет христианства. Брак-договор, со сватовством и пирами, следует отнести на осень и начало зимы, на тот период, когда урожай убран и у людей появляется, во-первых, свободное время для праздников, а во-вторых, средства для пиров и подарков. Позднее в дело вмешался церковный календарь с его сложной системой запретов, постов и так далее, но традиционным временем народных свадеб осталась осень, от сентября до ноября.


В заключение хочу сказать немного о княжеской свадьбе. Практически все, что мы знаем о семейных отношениях из летописей, относится к жизни княжеских семей. Это естественно, поскольку простые люди летописца не интересовали. Его вообще довольно мало интересовали женщины. Даже Татищев, который донес до нас множество подробностей, в том числе бытовых и житейских, обычно ограничивается беглыми упоминаниями типа:

«Сего ж году Владимир женил сына своего Романа, взял дочь Володаря Ростиславича галицкого. И бысть брак сентября 11 с великим веселием».

«Того же году отпусчена Собислава, дочь Святополкова, за Болеслава, князя польского».

Имя невесты называется не всегда, в половине случаев о ней говорится только «дочь такого-то», но уж имя-отчество и прописка отца приводятся полностью, поскольку княжеский брак всегда был политическим союзом и ради него в основном и заключался. Самая подробно описанная свадьба относится к 1188 году, и хотя это позже нашего времени, само по себе описание очень интересно и познавательно, поэтому я хочу его привести полностью. Главный его парадокс – невестой на этой, самой подробно описанной древнерусской свадьбе, была восьмилетняя девочка. Она же – одна из самых молодых исторически известных невест. Описывается все так:

«Рюрик Ростиславич, положа со Всеволодом, великим князем, чрез послов своих о браке сына своего Ростислава на дочери Всеволожей. И после Велика дня послал в Суздаль ко Всеволоду шурина своего Глеба с женою и бояр много с женами, дабы Верхославу, дочь Всеволода, привести. И как оные прибыли, Всеволод, приняв их с честию и учиня для них во Владимире многое веселие, а иулия 11-го дня отпустил с ними дочь свою. На сей свадьбе были князи Ярослав Владимирович, Всеволод Глебович пронский, Давид Юрьевич муромский. Князь же великий Всеволод и его княгиня, яко вельми сию меньшую дочь любили, наделили ея имением многим от злата, сребра, бисеров и камения драгоценных и особно зятю своему Ростиславу дары послали великие, потом одарил сватов и бояр его. Також дарили ея князи Ярослав, Давид и Всеволод, та же городы Ростов, Суздаль, Владимир, Переяславль и прочие каждой от себя, и чрез две седмицы отправляли пиры. Потом, посадя Верхославу на конь, проводил Всеволод с княгинею до третьего стана. Тут со слезами многими сам и его княгиня разстались и послал за нею проводить до Белаграда сестренича своего Иякова и многих бояр с женами. И привели ея в Белград сентября 25, и того ж дня венчал их епископ Максим в церкви святых Апостол, для которого Рюрик учинил свадьбу так велику и богату, какой никогда в Руской земли не бывало. Были на оной Святослав, великий князь, с сынами и все окольные князи, празднуя три дни с великим веселием. Сноху свою Рюрик подарил великими дарами и дал ей град Брагин. Потом, одаря присланных от Всеволода с великим благодарением к нему возвратно отпустил».

Это наиболее полное описание пышной княжеский свадьбы-договора. Надо полагать, что примерно по этой же схеме строились и прочие такие свадьбы. Во-первых, никогда жених не ехал к невесте, а всегда невеста ехала к жениху, и только в некоторых случаях они выезжали навстречу друг другу и венчались где-нибудь на полпути. А общая схема здесь видна следующая: после предварительного уговора к отцу невесты едет пышное посольство, и не зря упоминаются не просто бояре, а бояре с женами, видимо, боярских жен брали для сопровождения невесты, потому что дело семейное. После торжеств по месту жительства невесты ее забирают с приданым и везут к жениху, где происходит собственно венчание. Каждый этап сопровождается пирами и подарками для всех участников. Пиры и подарки нужны были не только для веселья, но именно они придавали происходящему законность и официальность. И именно здесь легко заметить сходство с длительными и пышными свадебными обрядами, которые записаны в 19-м веке: массовые разъезды туда-сюда, подарки, раздаваемые всем в радиусе пяти километров от места свадьбы, пиры и веселье.

http://www.zaveta.ru/statiy/svadba.html